Я предпочел бы найти одно причинное
объяснение, нежели приобрести себе
персидский престол.
(Демокрит)
Истинной правды о себе не в силах
вынести никто.
(Ж.-П. Сартр)
«Высшее и глубочайшее ощущение в жизни, доступное нам, — судорога полового акта» (Л. Андреев), а «порок — это, возможно, сердцевина человека». «Я полагаю, что не учитывая связей между трудом и эротизмом, эротизмом и войной, мы не сможем коснуться глубинного свойства политических проблем, на заднем плане которых всегда скрывается ужас. Я покажу, что эти противоположные формы человеческой деятельности черпают энергетические ресурсы из одних и тех же источников» (Ж. Батай). Причем «независимо от формы любви» (Р. Мей) — гетеро-, гомо— или любой другой, — в которой мы «любим» органами испражнения, наслаждаясь унижением другого. Именно эти органы, их непосредственное участие в действе, названном самым высоким словом, и превращают половую любовь в грязную, греховную, амбивалентную и т. п., загнав ее в категорию «проклятых вопросов» (Г. Гейне).
«Нет таких преступлений, которые бы я мысленно не совершил» (И. Гете). «Какой-то страшный, дикий и беззаконный вид желаний таится внутри каждого человека, даже тех из нас, что кажутся вполне умеренными» (Платон). Как писал поэт Тони Хогланд, «пока существует влечение, мы все остаемся в опасности» (Х. Фишер). Ведь даже самый порядочный мужчина, как в «Бездне» Л. Андреева, непременно изнасилует женщину, если уверен в своей безнаказанности1. Даже обычный половой акт это сочетание анально-генитальной агрессии с ложью о любви. Сексуальность, поскольку в ней задействован низ, неизбежно толкает человека на лицемерие, что, учитывая сокрытие ее проявлений, говорит все-таки о наличии некой мировой совести. Поскольку под камуфляжем респектабельности совершается моральное преступление, то «…я хочу, чтобы все видели его без покровов, чтобы его презирали, чтобы его все боялись…» (А. де Сад).
В предисловии к капитальному труду Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности» П. Гуревич отмечает: «глубочайшее открытие Фромма, обоснованное им во многих работах, состоит в том, что подлинные корни садизма в отнюдь не в деформации полового чувства. Данная склонность, так же как и мазохизм, имеет поразительное личностное выражение. Иначе говоря, человек оказывается садистом вовсе не потому, что его любовное чувство подверглось деформации. Он таков по природе и за пределами любви. Человек хочет контролировать, мучить, унижать другого. Это его сокровенное побуждение. И оно находит выражение не только в сексуальной сфере».
«Зло стало определяющим в этом мире» (К. Юнг) и «вклад» похоти в эту определенность фундаментален в силу ее зоологической природы. Зуд, похоть и стыд возникают с цикличностью спермотоксикоза, а на сокрытие постыдного затрачивается не меньше усилий, чем на сокрытие преступного. «Думаю, что едва ли найдется человек, сексуальная жизнь которого, будь она обнародована, не вызвала бы у окружающих удивления и ужаса» (С. Моэм). «Секс, бесспорно, — именно та лакмусовая бумажка, которая безошибочно проявляет многие, подчас затаенные качества человека» (В. Гитин). Ощутив в половом влечении скверну, человечество сочло это грехом и немедленно озаботилось его оправданием и сокрытием. «Доктрина о первородном грехе и есть в сущности попытка объяснить возникновение темной духовности в человеке» (В. Зеньковский). Пресловутую полигамность, вытекающую из глубинного — «можно ли хотеть то, чем обладаешь?» и «…нам нужна новизна» (Э. Перель), — также можно объяснить желанием не осеменить, а осквернить. И «чем больше — тем лучше».
Похотливое доминирование, анально-генитальное унижение, третирование жертвы — ядро удовольствия, которым упивается мужчина в половом сношении. «К анальности закономерно примешивается садизм» (В. Руднев). «Паскаль отмечал, что мы не можем любить другого за то, чем он является на самом деле, мы любим его только за то добро, которое он приносит нам» (В. Шестаков). Таким «добром», которое приводит мужчину к оргазму, является предоставление женщиной самой возможности полового надругательства. Оргазм — апогей экскрементального апофеоза в адрес женщины, за которым может последовать нежность как искупление вины и благодарность за удовольствие. «Любовь и садизм уживаются под одной крышей» (И. Шевелев). «Жестокость, по сути, есть универсальный источник наслаждения для тех, кто не способен развить в себе более сложные умения» (М. Чиксентмихайи). «Когда дело доходит до глубоких внутренних переживаний, до самой сути человеческой личности, люди в большинстве своем начинают испытывать страх, и многие не выдерживают — уходят» (К. Юнг). Что еще удивительнее, — довольно многие, прежде всего чувствительные люди, испытывают отвращение и негодование в отношении собственной похоти, т. е. самих себя. Интимность половой жизни означает, что человек понимает, что ведет себя в ней как негодяй, но не уходит от нее, а вынужден прятаться. Но от себя-то не уйдешь. Да и удовольствие от унижения другого так заманчиво!
«Сексуальный акт окружен опасностями, запретами, фрустрациями и отвратительной физиологией» (О. Кернберг). «Приступы половой похоти порождают путаницу мыслей, скорее отсутствие мыслей. Весь мир потемнеет, теряется отношение к миру. Случайность, мрак, бессилие» (Л. Толстой). Здесь «в бездне низменных позывов плоти» (Р. Крафт-Эбинг) «величайшей скотины в мире» (В. Ключевский) «царит непроницаемая тьма» (У. Хейстад), роятся «страшные желания» (З. Фрейд), хранится «взрывчатый материал невообразимой силы» (Л. Андреев), царствует «чудный аромат свирепых преступлений» (Ф. Ницше), «неистовство скрытой пагубы, укоренившейся в самых недрах твоего естества» (Л. Сенека). Похоть — это «смертная, греховная» (У. Оден), «сатанинская месса» (церк.), «страсть, уничтожающая чувство стыда, даже сохранившиеся где-то в тайниках души последние его остатки» (Д. Лоуренс). Человек, «половой истекая истомою» (С. Есенин), «с ужасом прислушивается» (И. Гончаров) к голосу «одержимой плоти» (Э. Миллей) и «грязного сладострастия» (Э. Роттердамский), превращаясь в жертву собственного «права на бессознательное» (Ж. Бодрийяр). «Есть ли на свете рабство более гнусное, чем это рабство мужчин у женщин?» (Б. Шоу).
По манихейству похоть (половое влечение, либидо) — «это центр нашего естества, робкое подчинение души силам тьмы», «во тьме и преисподне она и пребывает» (С. Блэкберн). «Мрачная грязь похоти» (Б. Августин), «временами прорывающийся зуд» (О. Вейнингер), «гудящая от желания промежность» (В. Гитин), «потребность в брюках» (Н. Герцен), «сладострастная грязь» (З. Гиппиус), «пламенеющая бездна сексуальности» (Ж. Пьер), «дразнящая похабель секса» (Э. Тополь), «навозная куча сексуальности» (К. Элинек), «сосуд беззаконий» (Митин журнал), «управляющее личностью желание» (современная характеристика), «непобедимая страсть, захватывающая человека и лишающая его способности мыслить и рассуждать» (syntone.ru), — «как много придумано слов для простого, дикого, жестокого влечения двух человеческих тел друг к другу!» (Э. Ремарк).
«Насилие — естественная склонность, являющаяся составной и неотъемлемой частью человеческого существа» (А. Гуггенбюль-Крейг). «Потребность в насилии исходит из глубочайших недр нашей души, является антропологической константой». «…Насилие как таковое наделено зловещей магнетической силой» (А. Гуттенбюль), поскольку «существо человека — есть похоть. Когда они — люди — хотят, их больше ничего не интересует» (К. Акер). «Претворять в жизнь жестокость — значит испытывать наивысшее наслаждение». «Самец жесток к тому, что он любит, — не из злобы, а из того, что он слишком бурно ощущает себя в любви и начисто лишен какого-либо чувства к другому человеку» (Ф. Ницше). «Мужская сексуальная агрессия вообще тесно связана с милитаризмом» (И. Кон). Половой акт для мужчины — это, в первую очередь, возможность наслаждаться именно насилием. Говорят, что мужчина любит в любви саму любовь. Словоблудие, плутовство, лицемерие! Мужчина любит в любви насилие. «Изнасилование показывает реальность правила фаллоса». «Импульс к подчинению и унижению женщины это, вероятно, родовой аспект мужской психологии» (Э. Гидденс). Если вы хотите иметь и семьянина, и самца, вам необходимо потрафлять как его тщеславию, так и похоти. «Если вы хотите, чтобы мужчина продолжал любить вас, от вас требуется лишь одно: восхищаться им, причем так, чтобы он знал об этом» (Р. Пиле). Если вы хотите, чтобы у мужчины укрепилась эрекция, вам достаточно одного — пробудить в нем зверя и кричать от боли и унижения, причем так, чтобы он слышал. «Ах, как приятны женские стенания!» (А. де Сад). Если вы попадаете в одну из нижеследующих категорий мужского психологического афродизиака, значит вас могут «полюбить».
Красота традиционно занимает наиболее почетное место в иерархии блюд, которыми питается мужская похоть, паразитирующая на контрасте красоты и скверны. «Когда мы говорим о любви, ее надо понимать как желание красоты» (М. Фичино). «Любовь — это стремление к продолжению рода при посредстве и с помощью красоты» (Сократ). «По отношению к предмету удовольствия «красота функционирует как ценностный знак» (Ж. Бодрийяр). Если безобразное необходимо красоте» (У. Эко), чтобы подчеркнуть ее, то в совокуплении красота необходима безобразному, чтобы с помощью воображения задействовать осквернительный потенциал, то есть «полюбить». «Средоточием красоты является человеческое лицо. Оно как бы «интегрирует» силу воздействия всех форм тела, воздавая глубоко индивидуальную характеристику. Лицо — это эстетически воплощение сущности человека, внешнее бытие внутренних интимных душевных движений» (К. Василев). Диссонанс с грязью промежности — вот из чего исходит мужчина, оценивая женскую красоту, наслаждаясь ее третированием промежностью и требуя оральный секс.
Зависимая или беспомощная жертва — лакомое блюдо мужской похоти, позволяющее максимально удовлетворить потребность в насилии. «Возможность насиловать женщин побежденной стороны зачастую мотивировала солдат не меньше, чем патриотизм или страх» (М. Ридли). «Удовольствие становится еще острее от встречного сопротивления, когда оно питается страхом, отвращением женщины, он получает наслаждение уже оттого, что сам является причиной этого отвращения, и все его прихоти, ужасающие женщину, становятся в тысячу раз сладострастнее и приятнее, нежели любовь» (А. де Сад).
Женщина, позволяющая делать с собой все, что угодно. «Любимая женщина — та, которой можно причинить больше страданий» (Э. Рей). «Любой мужчина желает быть тираном, когда он совокупляется» (А. де Сад). Для поддержания мужской эрекции женщинам рекомендуется изображать жертву: «идеальная женщина — лежать и молчать» (М. Жванецкий). «Я всю жизнь не мог себе даже представить иной любви и до того дошел, что иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать» (Ф. Достоевский). Распространению проституции, как возможности, пользуясь женщиной за деньги, «освободить свои семенные вместилища» (М. Монтень) от нестерпимого зуда, — мы также обязаны мужскому аппетиту беспрепятственно изгаляться над жертвой анально-генитально.
Чужая жена. «Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее чем та, которую можешь заполучить» (Э. Ремарк). «Супружество никогда не дает такого накала страсти, как «незаконная связь» (Ю. Эвола). «Фантазии одного мужчины — это жена другого мужчины» (Кетс де Врис). «Мужья, как правило, хороши в постели когда изменяют женам» (М. Монро). Ведь это не просто плевок, а плевок в семейный очаг, унижение сразу двух лиц. «Обман, бесспорно имеет эротический потенциал: страх быть застигнутым врасплох, импровизированные рандеву, общие секреты придают подпольным ласкам насыщенность вкуса, которой лишена баланда супружеских объятий» (П. Брюкнер).
Женщина с реальными или воображаемыми достоинствами. «Боготворение заложено в культе мужской любви» (И. Златоуст). «Для мужчины привлекательная женщина — для женщины привлекательный мужчина — это добыча, которой они являются друг для друга» (Э. Фромм). «Фантазия живет в двоих существах, и каждое помогает другому — мужчина женщине и наоборот» (Ф. Парацельс). Это означает, что глубинной основой половой любви к конкретному человеку, является способность последнего лучше других вызывать анально-генитальное влечение, которому интересен только достаточно высокоранговый объект.
Стыдливость женщины как качество, олицетворяющее чистоту, — лучшая приправа анально-генитального пиршества. «Женская стыдливость тесно связана с позором греха и с искушением для мужчины» (Ж.-К. Болонь). «Стыдливость робкая таит бесценный дар» (А. Пушкин). «Чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает» (Плутарх). «По мнению Жана-Бенжамена де Лаборда, женщина, не обладающая этим качеством (стыдливостью — Г. С.), пресна, как блюдо без соли» (Ж.-К. Болонь). «Стыдливость, целомудрие и хиджаб позволяют женщине сохранять и увеличивать свое уважение и значение перед мужчинами» (М. Мотахари)3. «Именно для сладострастников-то привычная нагота была бы большим ударом» (В. Вересаев).
«Вся психология и вся культура секса, поставляющая секс-специалистов, основаны на похоти. Ведь они предполагают, что все уже так поступают» (М. Гангор). «Я нахожу сексуальность отталкивающей по своей природе. Я бы с радостью от нее освободился. Я бы хотел, чтобы это сделали все. Мне отвратительно оставаться рабом ее гнусных посягательств. Тем не менее я признаю, что иногда ей можно отдаваться, словно смерти, но думаю, что такая форма отчаяния не слишком приемлема» (А. Арто). И все-таки, если уж в обыденной жизни женские задницы, куда ни взгляни, идут «на ура», то перед концом света они всегда были последним, что мужчина хотел бы увидеть перед смертью. Постановка диагноза не требует проницательности. «В своей жизненной философии я исхожу из того, что все мужчины — подлецы, а женщины — потаскушки. И если я ошибаюсь, то тогда мое разочарование переходит в радость» (А. Дюма-сын).
Да простят меня романтики и не осудят циники! Зато
«Свой дух я некогда очистил
не лучезарной красотой,
а осознаньем грязных истин
и тесной встречей с мерзотой»
(И. Губерман).
Комментарий. Фрейд «мечтал написать большую книгу о любовной стороне жизни мужчины, но так и не сделал этого» (И. Гарин). Видимо, жертвы похоти побуждали его на этот подвиг как ученого, но «бесстыдная наглость секса» (С. Белорусов), «кощунственность полового акта, некая его противоестественность» (В. Руднев), отвращали как человека. Ему бы пришлось заглянуть в «замочную скважину, в которую с одной стороны смотрит Бог4, с другой — подглядывает дьявол» (С. Соловьев). Психологическое дерьмо вызывает не меньшее, если не большее, отвращение, чем физиологическое. Ибо «в исследовании похоти значение имеют не сами действия, а мысли, которые за ними стоят» (С. Блэкберн). Мы руководствовались принципом: «знать плохое важнее, чем знать многое» (Сенека).
1. На главных поприщах борьбы за существования — за женщин, собственность, власть и признание — мужчины, как мы знаем, готовы убить друг друга. «Я подхожу осторожно к ближнему, точно к зверю» (И. Северянин). «Познай самого себя! Да если я себя познаю, я брошусь наутек» (И. Гете). «Не старайтесь познать самих себя, а то вам противно станет» (В. Ходасевич).
2. «Человеческая похоть и мысли о ней представляют собой необозримое пространство» (С. Блэкберн). «Я бездарен, да тема моя талантливая» (В.Розанов).
3. Поздравляем мусульман, у которых культура взаимоотношений с женщиной-унитазом доведена до логического конца — служить похоти круглосуточно. «Когда женщина все время находится под покрывалом, то ее тело без покрова эротизируется особым образом, оно возбуждает и вызывает желание» (Ж.-К. Болонь). Гурманы аппетит не портят, а берегут и нагуливают. Чтобы не стошнило, мы не будем описывать здесь столь любимые Востоком приемы услаждения мужчин. Что касается ограничения прав, то может быть и нам по их примеру следует исключить половые отношения из сферы подлежащей нравственной оценке? Задача не сложная, тем более, что нового Пророка искать не надо. Как известно, Мухаммед заключил брак с Аишей бинт Абу Бакр когда ей было шесть лет, а в половые отношения вступил в девятилетнем возрасте.
4. По поводу присутствия Бога в абсолютно аморальном действе, названном любовью, позволим себе выразить глубокое сомнение. Максимум, что в половом акте можно подразумевать под Богом, это стыд, «нравственный закон внутри нас» (И. Кант). Но само сокрытие преступления против совести, каковым является половой акт, продиктовано, как и в других нелицеприятных занятиях, не столько наличием стыда, сколько страхом разоблачения негодяя. Стыд, если он еще не утрачен, приходит после разоблачения.
© Г.И. Сергацкий, 2020 г. (Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха»)
© Публикуется с любезного разрешения автора
© Источник: psyfactor.org